Жители больших российских городов стремятся уехать на дачи — спасаясь от коронавируса, урбанистической скуки или просто по летней привычке. В связи с этим «The Village Петербург» перезапустил в обновленном формате рубрику «Дача недели». Мы рассказываем о заметных загородных домах и их жителях.
Во этом выпуске — настоящее произведение архитектуры: дом без балок и внутренних стен, построенный из редкого в России материала — ЛВЛ-бруса. Здание спроектировал Владимир Нифонтов — продюсер «Меджикул» и других групп и исполнителей. Когда-то он переехал из Москвы в Петербург, а потом из съемной квартиры в центре — в собственное жилье за городом.
Концептуально проект отчасти напоминает другую загородную постройку, о которой писал The Village, — дом архитектора Сергея Мишина в Вырице. Та же деревянная крыша и (почти) нетронутая природа: на террасе в доме Владимира даже осталось дерево — сосна как бы прорастает из пола. Правда, Нифонтов не профессиональный архитектор, и про вырицкую постройку он не знал.
Мы попросили Владимира рассказать, как в тандеме с инженером Дмитрием Курзиным ему удалось создать дом без внутренних стен и почему на огромном окне нет штор.
Владимир Нифонтов
Пару лет назад я понял, что больше не могу жить в городе, и снял писательскую дачу в Комарово.
Мне почти не приходилось ездить в Петербург, и несколько месяцев я кайфовал от того, как здорово жить за городом. А потом стал всерьез думать про собственный дом.
И вот однажды я ехал по Белоостровскому шоссе, увидел дорогу, которая вела в красивейший сосновый бор, свернул на нее и очень быстро очутился у шлагбаума. А за ним был неизвестный мне поселок, очень симпатичный. Лес с его ровными корабельными соснами снился мне еще несколько дней.
Я рассмотрел генплан и увидел, что скоро прямо к поселку построят съезд с ЗСД, а значит, до Петербурга можно будет добраться за 15–20 минут. Больше думать я ни о чем не мог. На следующий же день купил землю.
Дом
Понимаю, это прозвучит пафосно, но я гражданин мира. Я профессиональный теннисист, так что с детства очень много катался по свету и видел, как можно красиво и по-разному строить. Мне очень нравится архитектура, всегда было интересно придумать дом самому.
Наконец, такая возможность появилась: я сам нарисовал себе дом. Моей главной идеей было отсутствие границ между внешним и внутренним, я хотел, чтобы лес стал частью дома — и наоборот. Мне нужен был воздух, поэтому я собирался сделать огромное окно с видом на сосны и поднять потолок на шесть с лишним метров, но без дополнительных балок, чтобы не разрезать объем. Согласно плану, крыша должна была держаться только за счет внешних стен.
Все, кому я об этом рассказывал, крутили пальцем у виска и говорили, что это невозможно. Только не мой друг Дима Курзин. В отличие от меня, у него есть архитектурное образование, он окончил Академию художеств, стал инженером-проектировщиком, реконструировал старые соборы, работал в Эрмитаже — в общем, Дима суперкрутой. Он рассчитал все нагрузки — и дом стал ровно таким, каким я его себе представлял.
У нас получился отличный тандем: все, что я придумываю, Дима просчитывает. Сейчас в этом же поселке мы с ним строим два дома для наших друзей.
ЛВЛ-брус
Для того, чтобы обойтись без балок, мы решили использовать ЛВЛ-брус. Этот материал из слоеного шпона разных хвойных пород едва ли не прочнее бетона и не горит. Как выяснилось, в Торжке есть крупнейший в Европе завод по производству ЛВЛ-бруса, который экспортирует его на Запад, обслуживает большие стройки в России, но почти не имеет заказов для частного домостроения.
Я позвонил на завод, поговорил, скинул чертежи дома. На заводе сказали, что проект очень красивый и они готовы его поддержать — через некоторое время арки в нужных сечениях были готовы.
Шаттл
Дом обшит лиственницей, между досками — зазоры. Поэтому нам нужна была какая-то мембрана, которая защищала бы дом от внешних воздействий: ветра, дождя, солнца. Мы прочитали, что американская компания DuPont планирует выпускать мембрану, идентичную той, которой обшивают космические шаттлы. Но на тот момент DuPont обшили только два музея современного искусства.
Я позвонил в американский офис и скинул проект дома. На следующий день мне перезвонил человек из российского представительства и сказал: «Не знаю, что вы сделали, но я впервые пообщался со своим американским руководством». В общем, DuPont прислал тестовую мембрану — и теперь мой дом обшит как шаттл.
Зима
Все профессиональные строители говорили, что дом с шестиметровым окном от пола до потолка будет нереально протопить. Но я прекрасно провел в нем две зимы. В доме нет ни одной батареи, оказалось достаточно теплого пола. Мы оставляли нишу под конвекторы, так как думали, что окна будут запотевать из-за разницы температур. Но выяснилось, что умные стеклопакеты отлично себя ведут, и мы залили нишу бетоном — так пространства в доме стало еще больше.
Еще одно классическое мнение от строителей старшего поколения: обязательно нужен газ, иначе будет дорого. Но я москвич, а у нас в городе война с газом началась лет 30 назад. Я все подключил к электричеству. В пиковый морозный месяц коммуналка составила около 12 тысяч рублей, но в среднем выходит 4–5 тысяч в месяц. Мне кажется, это недорого.
Окна
Я изначально делал окна, которые невозможно закрыть шторами. Изгиб крыши не позволяет поставить карниз, да он и не нужен. Мне кажется, самый правильный образ жизни — убрать стены, впустить в дом окружающий мир. Плюс я очень люблю голландскую архитектуру, а у них штор нет, все живут открытой жизнью, считая, что проблема не у того, за кем подсматривают, а у того, кто подсматривает.
Первые несколько дней после переезда было, конечно, немного странно. Но сейчас я привык, мне очень нравится. Стал чувствовать себя более здоровым, потому что живу ближе к свету.
Посторонних людей перед окнами быть не может, поскольку участки по соседству купили мои друзья. Мне спокойно.
Зонирование
Все пространства в доме разделяются не стенами, а уровнями. И я постарался предусмотреть все, что нужно для кайфа.
При входе есть сауна, душ, туалет. Дальше небольшая кухня. Кухня с залом разделены кабинетом. Кабинет — по сути, поднятый на полтора метра над уровнем первого этажа пол. В зале стоят два кресла и экран. Наверху — спальня: кровать и встроенный шкаф. Рядом со спальней — консольный балкон-библиотека. И перед домом — большая терраса.
60 % мебели я купил в Cosmorelax: это московский магазин, который привозит хороших западных дизайнеров, а также делает собственную мебель. У них вменяемые цены. Остальное мы построили сами: например, стол в кабинете, который, по сути, парит в воздухе.
Проживать в доме могут максимум двое. Уместиться без ночевки — шесть-восемь человек. Ну а на летнюю вечеринку может прийти любое количество гостей — лес большой.
Участок
Мой главный уход за участком заключается в том, что я его не трогаю. Эта земля замечательна своей первозданностью, вокруг нас тысяча гектаров леса: сосновый бор, мох, белые грибы, черника, соловьи, белки да ежики. В чате соседей то и дело пишут, что видели лосей. В общем, все очень настоящее. Поэтому я постарался сохранить все, что можно: деревья проходят даже сквозь террасу.
После того как мои друзья закончат стройки по соседству, мы сделаем один большой забор, который закроет восемь участков. Но это будет просто зеленая изгородь — больше от пыли, чем для безопасности. Бояться тут некого.
Режим
Ни мне, ни моим друзьям не составляет труда добраться сюда. Я договариваюсь о встрече в центре Петербурга и приезжаю на нее быстрее, чем люди, которые живут в городе.
Но в этих 20 минутах — колоссальная разница в образе жизни. Просыпаешься от пения птиц, делаешь кофе и садишься не на кухне с видом во двор-колодец, а на террасе с видом на лес. Спускаешься с террасы и за 10 минут набираешь кружку черники.
К тому же у меня аллергия на пыль. Последняя квартира, которую я снимал в Петербурге, на 6-й Советской, была фантастически красивая: когда-то она принадлежала балерине, и новая хозяйка воссоздала в ней обстановку начала ХХ века. Все было прикольно, но я там задыхался. А тут — переезжаешь в лес и на второй день чувствуешь себя по-другому. Сейчас я вообще не понимаю, как люди, у которых есть возможность жить за городом, продолжают жить в городах.